Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Откуда ему было знать, что Ло Бинхэ истолкует его молчание как: «Ясно. И ты, лживый ублюдок, всё это время от меня это скрывал!»
— Два года, — тихо повторил Шэнь Цинцю. — Неудивительно, что в последнее время ты добился таких успехов. Эх, Ло Бинхэ, Ло Бинхэ, ты воистину превзошёл все ожидания. Должно быть, у тебя природный талант.
На самом деле, эта речь сполна отражала его искреннее восхищение: кто ж поспорит, главный герой и впрямь наделён невероятными способностями... но в глубине души он вынужден был признать, что тут не обошлось без толики зависти и профессиональной ревности.
Однако Ло Бинхэ воспринял эти слова с точностью до наоборот. Недолго думая, он хлопнулся на колени перед Шэнь Цинцю.
Тут-то заклинатель понял, что ему крышка: мужчине не подобает вставать на колени [2], а именно это и проделал главный герой, предрешив его участь! Если в будущем Ло Бинхэ вспомнит, как поступился чувством собственного достоинства в этот решающий момент, разве в нём не всколыхнётся ненависть и презрение?
— Не вставай передо мной на колени! — выкрикнул Шэнь Цинцю, отчаянно замахав рукавом.
Повинуясь этому жесту, Ло Бинхэ вскочил на ноги и попятился, но все его шесть органов чувств продолжали работать на пределе способностей, городя всё новые домыслы.
Так значит, теперь он даже не может преклонить колени перед учителем, чтобы молить о прощении?
— Но, учитель, ведь вы говорили, что как люди бывают хорошими и злыми, так и демоны могут иметь доброе сердце, — пробормотал он.
«Я правда это говорил?» — всерьёз задумался над этим Шэнь Цинцю.
Похоже на то!
Не будет ли сейчас отказ от этих слов сочтён малость… бесстыдным?
— Ты — не обычный демон, — наконец отозвался он. — Ты — древний священный демон. Твоя родня погубила бессчётное множество людей, совершила бесчисленные преступления, с какой стороны ни посмотри. Тебя нельзя судить по общим меркам.
Этими словами он уничтожил последние надежды Ло Бинхэ. Его глаза вновь покраснели.
— Но ты это говорил! — повторил он дрожащим голосом.
«Да мало ли что я говорил! Помнится, я столько раз утверждал, что Шэнь Цинцю стоило бы кастрировать, что этими цитатами можно исписать несколько стоэтажных небоскрёбов сверху донизу!»
…Но на самом деле всё это было ни капли не смешно.
Шэнь Цинцю, который всегда славился тем, что умел безупречно владеть собой в любой ситуации, попросту не справлялся с нарастающим напряжением. Он мог лишь повторять про себя, словно мантру: «Боль и страдания, которые сейчас терпит Ло Бинхэ, помогут ему вознестись в будущем».
Без слов подняв голову, Шэнь Цинцю сложил пальцы в печать, призывая Сюя.
Державшая меч рука ходила ходуном, на ней даже от этого незначительного усилия проступили жилы. Глядя на него, Ло Бинхэ потрясённо пробормотал, словно не веря своим глазам:
— Учитель, вы действительно хотите убить меня?
Шэнь Цинцю высказался без обиняков:
— Я не хочу тебя убивать.
На своей памяти Ло Бинхэ никогда не видел столь же холодного и непреклонного выражения на лице наставника. Даже когда он впервые появился на хребте Цанцюн и заглянул в глаза учителя, он не обнаружил там ничего, кроме пустоты, словно тот смотрел сквозь ученика.
Такой же взгляд бывал у его наставника, когда тот говорил о демонах в прежние времена — в нём не было ни капли тепла.
— Но то, что сказал тот демон, не лишено смысла. Тебе не место в Царстве людей. Тебе следует вернуться туда, где твои корни.
Он шагнул вперёд — и Ло Бинхэ отступил назад; так они продвигались, пока не оказались на краю Бесконечной бездны.
Заглянув туда, можно было увидеть бушующую в её глубинах демоническую энергию, услышать вопли сотен тысяч потерянных душ, разглядеть тысячи уродливых конечностей, что тянутся из разлома к миру людей в неутолимой жажде человеческой крови и плоти. Глубины разлома скрывал зловещий чёрный туман, пронизанный призрачными красными вспышками.
Опустив Сюя к краю бездны, Шэнь Цинцю сказал:
— Отправишься туда по доброй воле, или это придётся сделать мне?
На самом деле, он питал эгоистичную надежду, что Ло Бинхэ и впрямь подчинится, спрыгнув в разлом без его вмешательства. Пусть это и жестоко, но всё же лучше, чем применение силы.
Однако Ло Бинхэ не собирался сдаваться. Он по-прежнему не мог поверить, что учитель, который так о нём заботился, и впрямь способен столкнуть его в пропасть. Он собирался хвататься за эту надежду, как за соломинку, пока его плоть не пронзит Сюя — как знать, быть может, в последний момент учитель всё же сжалится над ним?
Шэнь Цинцю действительно не собирался протыкать его мечом. Правда-правда. Он лишь хотел замахнуться им, чтобы Ло Бинхэ, машинально отклонившись, не удержался на краю и таки свалился в разлом — как он мог предвидеть, что ученик, не дрогнув, встретит его удар открытой грудью?
Он мертвец. В исходной версии Шэнь Цинцю лишь столкнул ученика в пропасть, а теперь он его ещё и мечом ткнул! А он-то думал, что хуже, чем в оригинале, быть просто не может…
Однако Ло Бинхэ поймал меч и удерживал его, едва сжимая пальцы — этим жестом он словно говорил: если ты действительно этого хочешь, примени небольшое усилие — и меч войдёт в мою грудь, я не стану сопротивляться.
Горло Ло Бинхэ сжалось так, что он при всём желании не смог бы издать ни звука. Хоть лезвие не вошло в тело, остриём Шэнь Цинцю ощущал сердцебиение юноши, и оно, проходя по руке, словно перекликалось с его собственным.
Шэнь Цинцю безмолвно отнял меч.
Ло Бинхэ вздрогнул, но быстро восстановил равновесие. При виде того, как учитель опускает оружие, в его глазах загорелся отблеск надежды, словно тусклый свет углей под толстым слоем золы.
И этот свет Шэнь Цинцю должен был погасить последним ударом.
Он знал, что Ло Бинхэ не будет сопротивляться. Но ещё лучше он знал, что никогда не забудет отчаяние в глазах падающего юноши.
Всего один удар!
***
К тому времени, как заклинатели хребта Цанцюн, дворца Хуаньхуа и вершины Тяньи завершили зачистку монстров, разлом Бесконечной бездны полностью закрылся.
Шэнь Цинцю, как мог, обработал раны всех лежащих без сознания адептов (кроме симулянта Шан Цинхуа). О себе он позаботиться не успел, так что его одежды были сплошь запятнаны кровью. При виде смертельно бледного ничего не выражающего лица Шэнь Цинцю Юэ Цинъюань бросился к нему и, нащупав пульс, удручённо нахмурился, затем пропустил к нему эксперта — Му Цинфана. Прочие главы школ устремились к лежащим на земле адептам, чтобы найти среди них своих.
Внезапно Лю Цингэ обнаружил, что одного не хватает.
— Где этот твой ученик?
Шэнь Цинцю без слов подобрал с земли осколки разбитого меча.
К нему подбежали адепты Цинцзин, и остроглазый Мин Фань первым понял:
— Учитель, это же меч…
— Учитель, вы… вы… прекратите меня пугать! — запричитала Нин Инъин. — Это же не может быть… Чжэнъян братца А-Ло?
По группе подошедших тут же поползли шепотки:
— Чжэнъян!
— Это же меч любимого ученика главы пика Цинцзин?
— Если здесь его меч, то и он сам должен быть где-то рядом! Меч сломан, но где же владелец?
— Не может же быть, чтобы он тоже…
Кто-то с горечью воскликнул:
— Какая жалость! Перед юным Ло открывалось такое будущее — он мог возглавить список на золотой доске собрания Союза бессмертных! Недаром говорят, что небеса и земля полны зависти к истинному таланту [3]!
Кто-то из собравшихся вздыхал, кто-то не мог прийти в себя от потрясения, те же, кто ещё не понял, что произошло, недоумённо переводили взгляды с одного на другого.
Нин Инъин зарыдала в голос.
Как бы сильно Мин Фань ни ненавидел Ло Бинхэ, он никогда по-настоящему не желал ему смерти. Подумать только, учитель так его любил — и вот теперь несносный мальчишка сгинул, не оставив даже костей; страшно представить, как будет убиваться наставник! Всех заклинателей с хребта Цанцюн словно окутало тёмное облако скорби. Несмотря на то, что любимая ученица Ци Цинци не пострадала, но и она не смогла остаться равнодушной к этому несчастью.
